"Евгений Онегин",7
Apr. 27th, 2008 11:59 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
lemur1Мы знаем, по меньшей мере, что Ленские были соседями Лариных и даже были планы поженить Владимира и Ольгу, во всяком случае, отношения семей были близкими с самого детства героев.
Семейство Лариных вообще и Прасковья Ларина, мать Татьяны, выписаны более более чем тщательно. Она last but not least, неглавная, но важная фигура повествования.
Между тем мать Онегина не упоминается ни разу.
Точно партеногенезом размножались.
Про отца – пожалуйста. Про дядю – сколько угодно, и оба в первых строках поэмы.
«Наследник всех своих родных» - каких еще? Ничего не найдете.
Семейство Онегина это больше вопросов, чем ответов.
«Служив отлично-благородно,
Долгами жил его отец.
Давал три бала ежегодно,
И разорился наконец.»
Между тем Лотман отмечает неоправданность таких трат как три бала при отсутствии дочерей на выданье. Помещик, с малолетним сыном устраивает три бала в год? Не было других способов разориться? Так молодой Онегин демонстрирует и довольно успешно свои варианты.
Дядя богатый сосед для помещичьего общества в деревне. (Именно поэтому Онегину наносят визиты не только ради любопытства касаемо замены барщины оброком, но и как к перспективному жениху, да и не закрутилась бы новогодняя интрига матери Татьяны, если бы при сложном характере он был бы незначимой партией.)
В деревне он живет лет 40 («Лет сорок с ключницей бранился, в окно смотрел и мух давил»), это с 1780-х годов, когда взыскивались особо поместьями и деньгами. Уйти в отставку молодым, лет 25-35 он не мог, это очень не поощрялось и смотрели косо, поэтому лет с 40-45 было бы почти нормально, близко к современной военной пенсии.
Он, повторю, был успешен и обеспечен. Почему отставка? К мухам и ключнице, и «календарю осьмого года». А вот уже интереснее – «Месяцеслов с росписью чиновных особ, или Общий штат Российской империи на 1808г.», состоял из двух частей о властях и кадровом составе столичного провинциального чиновничества. Стало быть, активно от службы он отошел именно в это время; вообще дядя был мужик принципиальный, надо сказать. В 1807 был заключен между Александром 1 и Наполеоном Тильзитский мир, заключавший русско-французский военный союз и континентальную блокаду Великобритании. Это был своего рода протест против «узурпатора», протест против переговоров и против признания «мутной лошадки», выскочившей на волнах французской революции, которая для екатерининского вельможи была «бунт и вообще».
То есть тянуло давно, а тут и возраст и созревшее решение подоспели.
Между тем у двух серьезных мужей даже мысли не возникает позаботиться о сыне и племяннике иначе, как нанять французов. А не отдать его, допустим, в благородный пансион или военное училище.
Кстати, это же недурственно и для завязывания связей – ужасное слово, хорошее дело.
После домашнего безобразия «чему-нибудь и как-нибудь» не идет речи о службе. Никакой.
Мы уже упоминали, что причины этому могли быть следующие - физический недостаток, болезнь, уязвленность родителей материальным положением, в сочетании со снобизмом, не позволяющим отправить отпрыска в непрестижную армейскую службу, фамильные связи в дипломатическом мире. Первое отпадает сразу же: гарцевать на коне, принимать холодные ванны, лихо плясать мазурку, пылко ухаживать за дамами всегда и пьянствовать довольно долго можно только при неплохих данных. Уязвленность родителей и нежелание отдавать чадо в армию? По меньшей мере были обеспечены по петербургскому достатку. Про дипломатические связи не было ни слова.
Но – при определенной позиции вполне естественно помещать ребенка в вату, если он был травмирован психологически и надломлен как личность.
Не отягощать суровой дисциплиной пансиона, зубрежкой, муштрой, ранним подъемом и поздним отходом ко сну вечером у офицера и чиновника.
Но – при фамильной щепетильности, исповедуя глубоко монархические, верноподданные взгляды, при том не забывая незаконно прижитого ребенка вполне вероятно не устраивать ему престижных обучений и условий для карьеры под кривые ухмылки «всюду продюсирует своего бастарда, праведник». Кстати, вот что любопытно. Незаконнорожденного Пьера Безухова тоже отец-князь не пропихивал во все мыслимые убежища от жизни, он тоже рос на приволье.
Занятно, что в романе есть такой «отец семейства холостой». Это экс-«картежник, пьяница и шут» Зарецкий, к которому Онегин относился вполне для себя добродушно, но которого не преминул все же унизить, предложив в свои секунданты мосье Гильо.
Чтобы эту ситуацию оценить – отсутствие матери Онегина и ни гугу о ней автора, принять как должное странное воспитание и не менее странную «карьеру» Евгения – надо быть человеком ХУ111 столетия, что для нас невозможно.
Но если учитывать незаконнорожденность и возможное травматическое раннее детство Евгения в сочетании с фамильной принципиальностью семейства, многое ложится вполне естественно. И опережающая агрессивность Онегина в общении, и невозможность пойти на глубоко личные контакты при досягаемости объекта, и поклонение объекту заведомо недосягаемому (Татьяне-княгине), точно большего он и не достоин. И забота, напоминающая обкладывание ватой, и полная и абсолютная принципиальная некарьерность Евгения при приличной материальной обеспеченности, и завещания всех родных в пользу «несчастного ребенка», в действительности несимпатичного как личность, которую безответственная жизнь ни перед кем довольно серьезно портила.
Это трагический разрыв с собой и своими возможностями, от природы нехудшими – он не сух, не зол от природы, способен посочувствовать, и о человеке не всегда судит по месту в иерархии, ну хоть Зарецкого взять и Гильо, благороден и правдив.
Это разрыв с природой и народом – все это для него лунная жизнь, загадочная и нудная, а вникать, интересоваться и анализировать, увы, не его стезя.
При этом на мудреца нашлась своя простота.
Семейство Лариных вообще и Прасковья Ларина, мать Татьяны, выписаны более более чем тщательно. Она last but not least, неглавная, но важная фигура повествования.
Между тем мать Онегина не упоминается ни разу.
Точно партеногенезом размножались.
Про отца – пожалуйста. Про дядю – сколько угодно, и оба в первых строках поэмы.
«Наследник всех своих родных» - каких еще? Ничего не найдете.
Семейство Онегина это больше вопросов, чем ответов.
«Служив отлично-благородно,
Долгами жил его отец.
Давал три бала ежегодно,
И разорился наконец.»
Между тем Лотман отмечает неоправданность таких трат как три бала при отсутствии дочерей на выданье. Помещик, с малолетним сыном устраивает три бала в год? Не было других способов разориться? Так молодой Онегин демонстрирует и довольно успешно свои варианты.
Дядя богатый сосед для помещичьего общества в деревне. (Именно поэтому Онегину наносят визиты не только ради любопытства касаемо замены барщины оброком, но и как к перспективному жениху, да и не закрутилась бы новогодняя интрига матери Татьяны, если бы при сложном характере он был бы незначимой партией.)
В деревне он живет лет 40 («Лет сорок с ключницей бранился, в окно смотрел и мух давил»), это с 1780-х годов, когда взыскивались особо поместьями и деньгами. Уйти в отставку молодым, лет 25-35 он не мог, это очень не поощрялось и смотрели косо, поэтому лет с 40-45 было бы почти нормально, близко к современной военной пенсии.
Он, повторю, был успешен и обеспечен. Почему отставка? К мухам и ключнице, и «календарю осьмого года». А вот уже интереснее – «Месяцеслов с росписью чиновных особ, или Общий штат Российской империи на 1808г.», состоял из двух частей о властях и кадровом составе столичного провинциального чиновничества. Стало быть, активно от службы он отошел именно в это время; вообще дядя был мужик принципиальный, надо сказать. В 1807 был заключен между Александром 1 и Наполеоном Тильзитский мир, заключавший русско-французский военный союз и континентальную блокаду Великобритании. Это был своего рода протест против «узурпатора», протест против переговоров и против признания «мутной лошадки», выскочившей на волнах французской революции, которая для екатерининского вельможи была «бунт и вообще».
То есть тянуло давно, а тут и возраст и созревшее решение подоспели.
Между тем у двух серьезных мужей даже мысли не возникает позаботиться о сыне и племяннике иначе, как нанять французов. А не отдать его, допустим, в благородный пансион или военное училище.
Кстати, это же недурственно и для завязывания связей – ужасное слово, хорошее дело.
После домашнего безобразия «чему-нибудь и как-нибудь» не идет речи о службе. Никакой.
Мы уже упоминали, что причины этому могли быть следующие - физический недостаток, болезнь, уязвленность родителей материальным положением, в сочетании со снобизмом, не позволяющим отправить отпрыска в непрестижную армейскую службу, фамильные связи в дипломатическом мире. Первое отпадает сразу же: гарцевать на коне, принимать холодные ванны, лихо плясать мазурку, пылко ухаживать за дамами всегда и пьянствовать довольно долго можно только при неплохих данных. Уязвленность родителей и нежелание отдавать чадо в армию? По меньшей мере были обеспечены по петербургскому достатку. Про дипломатические связи не было ни слова.
Но – при определенной позиции вполне естественно помещать ребенка в вату, если он был травмирован психологически и надломлен как личность.
Не отягощать суровой дисциплиной пансиона, зубрежкой, муштрой, ранним подъемом и поздним отходом ко сну вечером у офицера и чиновника.
Но – при фамильной щепетильности, исповедуя глубоко монархические, верноподданные взгляды, при том не забывая незаконно прижитого ребенка вполне вероятно не устраивать ему престижных обучений и условий для карьеры под кривые ухмылки «всюду продюсирует своего бастарда, праведник». Кстати, вот что любопытно. Незаконнорожденного Пьера Безухова тоже отец-князь не пропихивал во все мыслимые убежища от жизни, он тоже рос на приволье.
Занятно, что в романе есть такой «отец семейства холостой». Это экс-«картежник, пьяница и шут» Зарецкий, к которому Онегин относился вполне для себя добродушно, но которого не преминул все же унизить, предложив в свои секунданты мосье Гильо.
Чтобы эту ситуацию оценить – отсутствие матери Онегина и ни гугу о ней автора, принять как должное странное воспитание и не менее странную «карьеру» Евгения – надо быть человеком ХУ111 столетия, что для нас невозможно.
Но если учитывать незаконнорожденность и возможное травматическое раннее детство Евгения в сочетании с фамильной принципиальностью семейства, многое ложится вполне естественно. И опережающая агрессивность Онегина в общении, и невозможность пойти на глубоко личные контакты при досягаемости объекта, и поклонение объекту заведомо недосягаемому (Татьяне-княгине), точно большего он и не достоин. И забота, напоминающая обкладывание ватой, и полная и абсолютная принципиальная некарьерность Евгения при приличной материальной обеспеченности, и завещания всех родных в пользу «несчастного ребенка», в действительности несимпатичного как личность, которую безответственная жизнь ни перед кем довольно серьезно портила.
Это трагический разрыв с собой и своими возможностями, от природы нехудшими – он не сух, не зол от природы, способен посочувствовать, и о человеке не всегда судит по месту в иерархии, ну хоть Зарецкого взять и Гильо, благороден и правдив.
Это разрыв с природой и народом – все это для него лунная жизнь, загадочная и нудная, а вникать, интересоваться и анализировать, увы, не его стезя.
При этом на мудреца нашлась своя простота.
