lemur1

Стала замечать за собой прихотливое отношение к иной жатве насилия и произвола.

С одной стороны, крайне осторожное, как со свежеиспеченным хлебом – не дай бог поникнет и опадет или, напротив, даст уродливый неразрезаемый пузырь. И пусть подышит, спустит пар и первый невнятный румянец.

С другой стороны, опасаюсь вовлеченности. Унылые, склочные интонации, гипнотически затягивающие в тоску и скуку «первого сказавшего» и «второго ответившего», обреченных биться в частой сети взаимных отношений.

Якобы внезапные всплески какой-то едкой химической ярости, мутных, туманное, сизовато-липкое облако псевдосодержательных причуд, анальгинный, анилиновый скарлатинный жар адреналина, от которого горько во рту, бессмыслен стеклянный взгляд и немедленно нужно пройтись.

По водяной пыли моросящего дождя, под царапающими ветками неодетых деревьев.

Иногда эти вскрики уже оргиастичны и неприличие упоения тоже не сознается.

И самый страх, когда стараются вовлечь.

Бесконечные вспухшие макароны разговоров прелюдии «аончего» на протяжении десятилетий.
Треньканье валерьянкой о край стакана внакладку или в контраст истеричных вскрикиваний в кульминации.
Слезный отек с синевой и обметанным ртом в финале излияний.
Ядовитые всходы обид и нелепые белесые ростки примирений.
Без функционала в решении.

Минуй нас пуще всех печалей.
Нет, нет, и нет. Специалисты-то с трудом справляются.

Стала замечать за собой прихотливое отношение к иной жатве насилия и произвола.

С одной стороны, крайне осторожное, как со свежеиспеченным хлебом – не дай бог поникнет и опадет или, напротив, даст уродливый неразрезаемый пузырь. И пусть подышит, спустит пар и первый невнятный румянец.

С другой стороны, опасаюсь вовлеченности. Унылые, склочные интонации, гипнотически затягивающие в тоску и скуку «первого сказавшего» и «второго ответившего», обреченных биться в частой сети взаимных отношений.

Якобы внезапные всплески какой-то едкой химической ярости, мутных, туманное, сизовато-липкое облако псевдосодержательных причуд, анальгинный, анилиновый скарлатинный жар адреналина, от которого горько во рту, бессмыслен стеклянный взгляд и немедленно нужно пройтись.

По водяной пыли моросящего дождя, под царапающими ветками неодетых деревьев.

Иногда эти вскрики уже оргиастичны и неприличие упоения тоже не сознается.

И самый страх, когда стараются вовлечь.

Бесконечные вспухшие макароны разговоров прелюдии «аончего» на протяжении десятилетий.
Треньканье валерьянкой о край стакана внакладку или в контраст истеричных вскрикиваний в кульминации.
Слезный отек с синевой и обметанным ртом в финале излияний.
Ядовитые всходы обид и нелепые белесые ростки примирений.
Без функционала в решении.

Минуй нас пуще всех печалей.
Нет, нет, и нет. Специалисты-то с трудом справляются.