легкое в Питере, 3, Кунсткамера

В обыдекнном сознании Кунсткамера - уродцы в банках. Но это еще и этнографический музей, богатый и мистичный.
Вот жути этой не будет и даже не всматривалась.
У меня руки оторвались бы фотографировать каждый портал, осталось наиболее дремотное, детское сонное. Немного плывет, фотографированию поддается плохо не только из-за стекол.
И немного Петергофа, но там не расскажешь, надо петь, и потом, как фотографировать Самсона? Невозможно просто. Для меня, во всяком случае.
( Read more... )

женственные платьица: проклятые австрияки приучили нас есть три раза в день

С одной стороны, их люблю. У меня есть яркое бирюзовое, красное, в крупные лиловые астры. И есть серо-коричневый сарафан, белый контурный цветочек, нежные букетики и кружево на кремовом.
С другой стороны, мне с ними сложно. Ими закрываюсь и прячусь.
Вот это никакое с деревянной брошкой меня спрячет. Сарафан закрывает ноги. Цвиточек - ночная рубашка.
В бирюзовом видят бирюзу, в красном сложный фасон, от астр просто больно глазам.
Меня там нет. Монастырь требует протокала, театр требует протокола, а меня там нет. Есть протокол.

...На меня не налезают брюки, маловато,узковато, без припуска на бедра. Платье от отчаяния. надо же чем-то прикрываться.

Мерзкая контрастная кокетка, молния на боку, каждый раз ежишься, не цапнет ли кожу, эти отвратительные, как пуговицы у николаевского солдата, рюююшки - пуговицы должны быть начищены, хотя учение до ночи, а рюшки наглажены.

- Очень женственное платье.
- Спасибо.
( Read more... )

* * *
Сейчас в платья я прячусь.
Хотя и покупаю с удовольствием, и ношу, и время другое: проклятые австрияки приучили есть три раза в день.
Но есть некое затруднение: надеваю маскхалат и иду на поле боевых действий. Или как последний раз у подруги - мне надо посмотреть на неё, но не нужно показывать своего.

Очень женственное платье. И у меня сила женственности, которая коробит и внушает даже досаду какую-то. Она не та, не там и не туда.