lemur1

3.Третьего не дано: тюряга-гостиница (сейчас, побродив по частному сектору, я уже понимаю, что у нее много достоинств) либо "душ" на дворе, дачный вариант, а если приспичит совсем уж, тебе клянутся истопить баньку; а белый унитаз в туалете - единственная деталь, которая роднит это место с тем, что ты ожидаешь увидеть. Но главное - густые слои чужой жизни с ее коврами, плюшевыми креслами, толстыми шыкарными покрывалами, полированными гардеробами и проч.
Стоит это, конечно, копейки; добрая женщина по имени Леонарда,глубоко вздохнув, запросила с меня цену, 20% которой, явно, я буду платить в качестве своеобразного "налога на москвича", но я не возражаю, это справедливо.
В дверях болтался, задумчиво нас разглядывая, и сосал палец младенец в голубых трусах. "Гостиная тоже вся ваша будет (еще одно ковровое логово), мы сюда никого не подселим"...
Все это уже бывало со мною и не раз, 25 лет назад, во всесоюзной здравнице - Крыму.

Понимая, что часть моего отторжения вызвана диавольской брезгливостью, которой на досуге можно абстрактно кокетничать, но, когда ее триггерят живые люди, ей надо неукоснительно сворачивать шею, я сказала "договорились".

К тому же и идти мне особенно было некуда, и богатство мое - липа, и при пересечении границы золото обернется углем, и костлявая рука голода привычно протянется к видавшему виды горлу... короче,"беженцы не выбирают, - мудро сказал хомячок Хамстер. - люди так живут, и ты проживешь".
А место действительно тихое, я у хозяйки одна, значит, музона и красивого прожигания жизни, с падениями тяжелых тел, как в гостинице, не будет. И пляж близко тот, который нравится. И холодильник, хоть молока напьюсь вдоволь, хорошего.

Пляж - это, собственно, вход в воду. Там нет - ни -ду-ши. Там заходишь практически на середину огромного, почти, как плещеево, но очень мелкого озера, звуки за спиной стихли, тихо, вся большая вода - твоя, только чайки неподалеку ссорятся из-за рыбы. Если не поднимать шума, к ним можно подобраться совсем близко.

Плаваю часами. Сгорела, тьфу ты, снова.

4.
На Синеокой Браславщине (тм) включили жару плюс 30, и я попала в ловушку персонального ада:
раскаленный пляж советского курорта (без мороженого, воды, без кафе, без тени - все с собой, а тень - зонтики напрокат), кругом шкворчащие тела, и, пока ты, как десантник, прикидываешь пробежку до воды с минимальным exposure, кто-то рядом мечтательно произносит: "И обещали, что весь месяц будет таким хорошим..."

Гибну, как варяг: на плаву. Плаваю до одури; сегодня первый раз за годы, наверное, встала с кровати не перекатом на бок, а просто взяла и села из положения лежа. Приятно.

Нашда еще одно озеро. У меня есть жизни - три часа утро и три вечером.
Необыкновенно приятно плавать на закате по нежно-розовой воде.

Уже в друзьях, уже хожу пить кофе к чудесной тетеньке (аббатиссе), получаю огромное удовольствие. Она знает местность и в прошлом акушерка, так что весь город - ее родной - родился у нее в руках. Не понимаю, как такая нелюдимая грымза, как я, ухитряется ходить в гости в городе, про существование которого три дня назад еще не знала. Дело не во мне, конечно, дело в здешних людях. Здесь нет формальной дистанции, нет прайваси, ты моментально оказываешься в чужом личном поле, а другие - в твоем.

Сижу вчера, гоняю чаи с ее заехавшей на огонек родней, говорим о чем-то взахлеб, и вдруг ловлю себя на мысли: все-таки мы, славяне, - это что-то потрясающее!

Когда сюда придет бизнес, этих людей будет очень легко обманывать и грабить - эта мысль все время не дает мне покоя. И я мирюсь с отсутствием мороженого на пляже, йогурта в магазинах и вообще с отсутствием удобной жизни, потому что именно это свербит в голове - "если сюда пустить Москву, она выдернет из-под них страну и изгадит, а самих перепашет, раскачает жадность, зависть, страх и беспринципность, которые сейчас спят под спудом в остутствие соблазнов и пытки неопределенностью". Это не утверждение, это чувство, поэтому не надо кидаться оспаривать, ОК?

Вообще - пытка слабого страхом перед будущим и пытка нищего чужим богатством - виды мытарств, которых эти люди еще не знают. Именно это перекалечило у нас такую уйму народа. Нельзя швырять детей в джунгли и полагаться на естественный отбор. Это дурно.

Здесь невероятно красивые мальчики-тинейджеры, на грани ребенка и мужчины. Невероятно красивые - гибкой, артистичной, античной красотой. Следишь за ними, играющими в мяч, исподтишка, как Гумбертычиха, и думаешь: куда все девается? Плюс 10 лет - и уже пивное пузико.

Йогурта, как уже было сказано, мало и не везде. Да и магазинов-то почти нет. Фруктов нет. Зато водки и пива - залейся, выбор огромен, количество неиссякаемое. Пьющих, видимо, много, но на поверхность это проступает тихо, скромно, без эксцессов, ругани, отталкивающих эскапад. По-моему, белорусы вообще - ребята тихие и терпеливые. Не представляю себе "белорусского партизана". Думаю, они убивали так же деловито и беззлобно, как пололи грядки на своем огороде или ладили забор от кабанов.

Когда наконец дорываешься до молочного - наступает полное саматхи. Это рай, и не обязательно гоняться за фермерским, точно такой же рай продается в обычных корытцах фабричных упаковок.

Удивительно: не звучит язык. Нет вокруг белорусского языка. Нет диалектов, почти нет акцентов. Кругом только литературный русский. Боюсь, что советская власть сделала с языком и фольклором непоправимое. В выходные приедет дочка моей знакомой, учительница, обещали познакомить с нею на предмет - в какой форме живут народные, традиционные песни и где их брать. (Именно живут, поются, а не смотр хоровых коллективов) А то спросишь - тебе сразу вспоминают Косил Ясь конюшину, да Беловежскую пущу. И все.

Я покрылась причудливой конфигурацией ожогов, как будто меня изобретательно пытали или бичевали. То ли так неравномерно сама мажусь защитой, то ли она смывается частями. На солнце не выхожу, плачу большие, по здещним меркам, деньги за прокат большого, стационарного пляжного зонта, но успеваю обжечься, пока иду до воды. Под зонтом тоже горю: текучая природа света сделалась мне совершенно понятно, когда пошли ожоги по тому боку, который был ближе к границе тени. Теперь сижу у воды:

в тени
под покрывалом
в защитном креме,

но дело уже сделано.

Загар густой, но, благодаря попыткам спрятаться от солнца, очень ровный, поэтому я выгляжу как идиотка, которая загорает спицальна: как киношные дуры 70х, не знавшие связи солнца и рака кожи и других неприятных последствий.

Надела длинные штаны и длинный рукав, собрала рюкзак - комплект "выживи на советском курорте в плюс 30" и попробую перебежками добраться до местечка на другом озере, которое высмотрела вчера ночью.