lemur1

Мне эта книга приятна и браться за нее было трудно. Приятна, потому что она полностью честная.
Человеку неприятен возраст, разрушения привычных смыслов, невыносимо даже созерцание процесса умирания, так он и не врет и не прикрывается, но даже имеет смелость смеяться над собой, над румяными-молодыми, да и вообще над человеком.
И писать о "все равно" надо не сложносочиненными предложениями, а коротко во всех отношениях.
Трудно, потому что у меня немного странное отношение к возрасту: откосизм.
То, что представляется Василевскому трагичным, ограничивающим гармонию его внешнего и внутреннего состояния, причастность трагедийности бытия, у ЛЕмура малоприлично: возраст это вполне себе повод "не учить физику" и не соответствовать представлениям о себе окружающих, поднося им "экую подлянку" в тот момент, когда мной пытаются закусить на основе представлений о.
Ну фуфловых таких представлениях.
Условно книга разделена на три части. Часть первая - "приюта нет" - недостаточность традиционного материала для интеллектуальных игр в эпоху, которую автор почитает за новейшую и расширившую для них поле. Вторая часть - "безмысленный тростник" - то, что остается как песок времени " в количестве девятьсот пяти тысяч экземпляров". Третья - уход в миры иные, враждебность мира миру, война с миром и уход как страшное заклинание, где смертью может оказаться что угодно и кто угодно.
На грани бытия. Полудремы. Беспощадное понимание ясности и невозможность воспользоваться ею. Городские фантазии, грезы постмода, стимпанка и аниме. Пессимизм от оптимистического "будующего" существ, неунывающее выживающих и так же безмятежно убивающих.
Ужас умирания. Столкновение с природой как с началом и возрождения и растворения в ней одновременно.
И заклятие смерти: ею может оказаться все, что угодно, от любимой кошки до девочки, "сильно бьющей по мечу и правильно взмахивающей самурайским мечом". "Смерть зовут меня, и она рассмеялась рассыпчатым русалочьим смехом." Компьютерные игры, Чужие и Хишники - никак не пойму, где вы спрятались? А это важно - играем, "чтобы вечность проводить", но и мы играем игру, и игра играет нами, даже без особенной нашей охоты.
Предчувствие ада и того света и "необычайненького" как ворот в этот ...свет.
...а бывает, что смерть "брегливо обходит". И уход это не исчезающее мертвое тело, это "мир слишком долго идет к концу", изменяя тем самым мир и изматывая его хранителей физически так, что достоверным становится только истинное знание страдающего.
До состояния Хищника и Чужого. До мокрой океанской мглы за кольцевой дорогой.
Умирать страшно, возраст отнимает силы.
Но, надеюсь, этим дело закончится только у нас с автором.
А для моего сына это будет другая история. В иной тональности и с иными (без игры слов) персонажами.
Вообще есть это у гласов нации. Напредчувствовать, напророчить, нагнести и потом скорбно вскрикивать над порушенным, хотя сами же и обозначили контуры разрушения.
А у бедного человечества и так светлых промежутков не в избытке.
Как ментальных, так и фактических.
Фу, снег пошел. Давайте выпьем.